Итак, с 2023 года мы начали жить в трёхкомнатной квартире прекрасного района Гётеборга «Майона». Накануне, я пытался устроиться концертмейстером в Национальную балетную школу Швеции. Она находится именно в Гётеборге, а не в Стокгольме. Как, к слову сказать, и Национальный симфонический оркестр.
По отзывам корифеев, это самый надёжный вариант трудоустройства для пианистов. Стабильная работа со средней заработной платой. Можно работать до пенсии.
Не взять меня туда могли только чудом. И оно произошло:)
Расскажу об этом более подробно, так как, по большому счёту, мы оказались в Гётеборге, благодаря надежде получить эту вакансию.
В начале осени 2022 года я ещё был в Киеве, а моя семья уже приехала в Швецию. Жили они тогда в общежитии в замечательном морском городке Евле. Об этом я рассказывал в самой первой главе.
Тогда же, жена увидела объявление в одной из групп фэйсбук. В балетную школу в Гётеборге требовался пианист. Мы связались с женщиной, которая опубликовала объявление. Оказалось, что у неё четыре! дочки. И две из них занимаются в этой школе.
Посоветовавшись, мы решили попытать счастья. Сходу устроиться на работу в Швеции казалось просто фантастикой.
В ноябре мои уже переехали в Гётеборг, потом подтянулся к ним и я. Около полутора месяцев мы были на связи с этой женщиной. Она говорила, что ждёт ответа от балетмейстера из России, который там давно работает.
Я уже собирался сходить туда сам. И, честно говоря, сейчас понимаю, что тогда бы меня взяли 100%. Ниже поясню почему. Но, как говорится, всё к лучшему. Положа руку на сердце, я совсем не хотел бы там работать.
В середине декабря раздался звонок. Звонила эта женщина. «Срочно бегите в балетную школу! Мне написал балетмейстер, но я была занята, и не сразу увидела. Вас там сейчас ждут. В 11.30 вы должны быть там!»
Я глянул на часы. Открыл Гугл — карты. Добираться было 30 минут. Время 11.05..
Конечно же, мне это не понравилось. Я уже не успевал вовремя. Бежать туда сломя голову совсем не хотелось. Внутренний голос подсказывал, что «лететь» туда сейчас — не самая лучшая идея.
Но я быстро собрался и уже через 5 минут вышел из дома. Гугл не обманул, и я прибыл в балетную школу в 11.40, опоздав ровно на 10 минут. Это, конечно же, не могло произвести хорошего впечатления.
Балетмейстер встретил меня у двери и повёл в класс, где, как оказалось, я сходу должен был аккомпанировать. По дороге вокруг нас бегали полуголые мальчики и девочки, что мне не очень понравилось.
Я выразил сомнение, сказав, что не имею опыта подобной работы. Но, вроде как, деваться уже было некуда.
Я зашёл в класс, где проходил урок. Там было, наверное, около 20 подростков, лет по 14-15. 50/50 парней и девушек. Все в купальниках.
Балетмейстер представил меня преподавательнице и вышел. Вкратце могу описать эту балерину так: средних лет, строгая и надменная. Ещё добавлю, что она не шведка, а мексиканка по происхождению.
Она спросила, есть ли у меня опыт. Потом начала что — то быстро объяснять на английском, при этом очень неровно считая длительности и пародируя дирижёра. Начинала она считать в одном темпе, заканчивала же совсем в другом.
Я был тогда далеко не в лучшей форме, заниматься удавалось по 1-2 часа в день, и то не всегда. Что для профессионального пианиста, мягко скажем, маловато. Но дело даже не в этом.
В балетных классах от вас не требуется быть пианистом — виртуозом. Там нужно играть чем проще, тем лучше. Везде должно быть четырёхтактовое ( либо двух ) вступление, и потом они начинают свою зарядку.
Все концертмейстеры играют по нотам, и я тоже на это расчитывал, хотя знаю на память довольно много произведений.
Эта дама сразу начала требовать от меня различные стили. Что — то ей нравилось, что — то нет. Я не мог понять, как она считает. Настроение потихоньку ухудшалось. У меня в репертуаре семь пьес из Щелкунчика в обработке Плетнёва. Как потом оказалось, балетмейстера не любят, когда пианисты играют музыку из балетов..
Эта пытка продолжалась минут 15. Дама считала Rubato, а я уже пытался просто играть наугад всё, что знаю, в независимости от того, что она просит. Дама явно была не в восторге. Это было взаимно.
И тут я наиграл начало сонаты Моцарта A — dur ( с турецким рондо в финале ) и, о чудо, ей понравилось!
Она попросила ещё раз. Я начал играть вступление, а они разминаться. После окончания вступления они ещё не закончили, и я начал играть первую вариацию. Наверное, она не совсем подходила по настроению, и балерина начала хихикать! Вместе с ней, мало помалу, начала хихикать и половина класса..
В принципе, можно было похихикать с ними вместе, но я уже был не в том состоянии. Это всё реально было ужасно. Безусловно, коренной швед себе такого никогда бы не позволил. У них просто другой генетический код.
Как однажды рассказывала очаровательная шведка, которая обучала онлайн меня и других украинцев базовому шведскому языку ( читай след. главы ), «Самое худшее, что может быть для шведа, это поставить вас в неловкое положение. Мы сделаем всё, чтобы этого избежать. Это у нас в крови.»
У этой дамы в крови явно что — то другое.
Закончилось всё тем, что Великая балерина попросила меня исполнить adagio. Adagio, в их понимании, это любая медленная музыка, на 2 или 3, в зависимости от того, что просит балетмейстер. В моём понимании, это тогда была именно пьеса, которая называется Adagio.
Первое, что пришло мне в голову, это Adagio Альбинони. Но я понимал, что это будет совсем уж «не в тему», и не стал его играть. Она продолжала что — то неровно напевать, изображая, при этом, карикатуру дирижёра, и пыталась мне что — то объяснить.
Я начал играть «Интермеццо» из Щелкунчика. Которое, кстати говоря, идеально подходит под понятие adagio. Но, скорее всего, она хотела не на три четверти, а на две, так как практически начала топать от злости. Плюс это ж была музыка из балета во время балетного класса..
Это было уже чересчур для чувствительной артистки, и она, ахая и охая, пошла включать музыку на компьютере, предлагая мне, тем временем, повспоминать какое — нибудь Adagio ( кстати сказать, она очень красиво произносила это слово ).
Я сидел спиной к двери. Меня окликнул балетмейстер из России. Оказывается, они стояли в проёме двери вместе со шведом, который берёт или не берёт на работу, и наблюдали весь этот кошмар.
Швед пробубнил что — то вроде «Мы ищем опытных концертмейстеров». Я ответил, что, к сожалению, у меня такого опыта нет. И мы пошли с балетмейстером в гардероб. По дороге он рассказал мне страшную тайну насчёт не любви балетмейстеров к музыке из балета во время балетных классов. На том и разошлись. Спасибо хоть не приставал.
Где — то через месяц, я встретился с пианистом из Узбекистана, который работал в этой балетной школе долгие годы. Он наиграл мне некоторые музыкальные жанры, которые нужно играть на балетных классах: коды, тарантеллы, марши, мазурки, вальсы, польки и некоторые другие. С удивлением я обнаружил, что я мог запросто сыграть 90% из необходимого! Ведь, играя в лаунже на корабле, я значительно расширил свой репертуар.
Но, видимо, не судьба. Честно говоря, я нисколько не жалею об этом «провале». Конечно, остался неприятный отпечаток, но зато я теперь точно знаю, что аккомпанировать балету — это не моё. И даже не из — за этой женщины.
Само ощущение нахождения среди полуголых детей и подростков мне не понравилось. При всём уважении к этому виду искусства.
А ведь при успешном трудоустройстве там нужно находиться 5 дней в неделю по 8 часов в день! Половину этого времени ты играешь, половину просто там находишься, но обстановка то при этом не меняется.
Ну и напоследок, расскажу одну очень забавную историю.
Вечером того же дня я позвонил своему другу Арсению и излил ему душу. Он выслушал и говорит: «Подожди, я тебе сейчас кое — что расскажу.»
История одного метронома.
«Когда я учился в сумском музыкальном училище, начал Арсений, были у нас балетные классы ( к слову сказать, нужно отдать должное такому образованию. Меня, например, ни в десятилетке, ни в консерватории к такому виду деятельности не готовили ). Играл я аж 2 или 3 пьесы: знаменитую польку из детского альбома Чайковского и что — то ещё.
Балетмейстер всё время говорил мне, что я неровно играю. А я пытался возражать, что играю, как раз таки, ровно. Он всё равно — не ровно, и точка. А там метроном стоял. Ну и решили проверить.
Метроном оказался на моей стороне. А балетмейстер вынес окончательный вердикт, что и Он стучит неровно!»
Как послесловие скажу, что я действительно не профессионал в этом деле. И не взяли меня туда справедливо. Но для того, чтобы им стать, мне понадобилась бы ровно неделя.
Пианист, который там работал, рассказывал, что сначала ты приходишь познакомиться. Потом просишь посидеть на классах. Дальше, когда — нибудь, понадобится провести замену, к которой ты уже, конечно же, будешь готов. И потом, рано или поздно, тебя берут на эту работу.
В моей голове всё так и было ещё до этого прослушивания. Но я решил таки попробовать по — старинке да по — знакомству:) Что из этого вышло, вы видите. Но, опять же, всё только к лучшему. Ведь этот вид деятельность явно не для меня.
Спасибо за прочтение! Любимой вам работы!:) Жду вас в следующих главах!
С уважением
Владимир Слаква
Подписаться на мой ютуб — канал
Читать другие статьи и новости PianoArt
Приобрести все видео — курсы со скидкой 50%